— тяжко пришлось, конечно. Но ведь — вот эту одежду, которую забирать идем… Она же, если платить за нее полную стоимость — ох и не дешевая! Да и понравилось тоже… Какой же женщине не понравится, когда вот так… в красивой одежде. А на тебя все смотрят!

— И в белье — тоже? — продолжал пытать подругу Иван.

Та чуть искоса посмотрела на него, увидела, что он смеется, тоже улыбнулась:

— Ну и в белье тоже! Ни у кого такого еще нет, а у тебя — есть! Да и… ведь я тоже понимаю, что я куда красивее этих женщин в зале. Тоже же… приятно!

— И уже не стесняешься?

— Ну-у-у… немного. Но не голая же я была! — он не стал напоминать ей, что именно так и говорил ей тогда, осенью.

Когда они пришли в ателье, Фатьма основательно так закопалась в принесенной ей одежде, что-то перебирала, рассматривала. Хотя чего там рассматривать? Ты же и носила все эти вещи на показе!

Иван подошел к окну, и открыв форточку, закурил. Здесь к нему присоединился Александр, который, поглядывая на женщину, негромко сказал:

— Тут Севостьян Игнатьевич с неделю назад заходил. Про Вас спрашивал, не появляетесь ли у нас. Просил передать, чтобы забежали к нему, выбрав время. Разговор к Вам какой-то имеет.

— Хорошо, спасибо, Александр. Зайду, как время будет.

«Вот же только вспоминал про старого барыгу!».

— Ну а что там за договор — для женщин Вы придумали? — кивнул Косов на Фатьму.

— Ну как… нормальный договор. Руководству понравилась организация и сам показ. Продажи, опять же — взлетели! Вот, чтобы не искать каждый раз девушек и придумали — предложить им договор. Они будут привлекаться иногда, для выставки отдельных вещей, а пару раз в год — уже крупный показ, как прошлый. На время крупного показа — там, конечно, зарплату им будут платить хорошую. А между делом… так, деньги не большие.

— А чего же — два раза в год?

— Что? Не понял? — повернулся к нему Александр.

— Почему, говорю, два показа в год? Сезонов же — четыре! Зима, весна, лето, осень. Готовьте на каждый сезон новинки и перед его началом — демонстрируйте. А лучше — немного загодя!

— Х-м-м…, - задумался Александр, — мы как-то и не подумали! И все равно — почему четыре сезона? Весна же и осень — почти одно и тоже?

— По погоде — может и так. Хотя… все равно — разница есть. Но — между весной и осенью — полгода! Неужели в мире женской моды ничего не измениться? Сейчас — быстро все меняется!

«Ты, Шурик, даже не представляешь, как быстро будет меняться все там, в будущем!».

— Посадите каких-нибудь специалистов на получаемые журналы. Наши ли, или найдете возможность из-за границы покупать. Пусть знающие люди просматривают, анализирует, что-то свое выдумывают!

— Ага — где же взять таких… знающих людей? — мастер был настроен скептически.

— Ну Вы… вообще! Где взять? Да вон — ту же Елену Завадскую привлеките! Еще каких дам, имеющих вкус! Да художников, хотя бы! Только молодых — у кого еще взгляд не зашорен! Пусть творят, что хотят, а потом дамы… та же Завадская и такие как она, и отбирают какие-то модели.

Иван видел, что при упоминании Завадской Александр каждый раз морщится.

— Что? Далась Вам Елена в прошлый раз?

— Это… правильно сказано — далась! Нет, я не спорю — у нее тонкий вкус и даже какая-то… интуиция. Но характер у нее! — мастер покачал головой, — вроде и мягко говорит, и тактичная… но — свое возьмет, не мытьем, так катаньем! Хотя… я вот, когда успокоился после всей этой нервотрепки… даже как-то… заскучал. Интересно все-таки было! Значит, говорите — четыре сезона?

«А что? Чем не название ателье? Там же в будущем — фоур сисон есть? Ну а что? Пусть и у нас будет!».

— Александр! Вы — гений, пусть даже и не подозреваете об этом! Вот Вам готовое название для Вашего предприятия — «Четыре сезона!». А то — ну что такое — ателье, ателье… Этих ателье — как блох на барбоске! Один стол, одна швея — уже ателье! А у Вас? У Вас — серьезное, солидное предприятие! И творческое! Каждому сезону — своя коллекция женской одежды! Как? Звучит? Скажите — сложно и тяжело? Возможно! Но ведь как… перспективно, как грандиозно, а? На уровне нашего города — так точно! Да что там город? Чем мы хуже Москвы, Ленинграда, Киева? У нас что — люди лаптем щи хлебают? Или все сплошь — умственно отсталые? Или — из тайги только выбрались, морковка вместо сахара, и из развлечений — катание на медведях? Масштабнее надо жить, мастер! А ну как — через год-два и в Москве вдруг узнают про Ваш модный дом, а? Узнают — и взревнуют! Хочется москвичей по носу щелкнуть, Александр? Так выпустите фантазию на волю!

Было видно, что Косов — увлек мастера в полет! Даже Фатя смотрела на Ивана удивленно, оставив просмотр одежды.

Потом Александр опомнился, смутился и пробормотал:

— Как бы мне дирекция… за такие масштабы… холку не намылила!

— Да убедите Ваших старцев! Рублем, как я Вам уже и советовал! Рублем! Расчеты сделайте, выкладки. Покажите перспективу. Они, старички эти, любят в циферках покопаться. Ну так… покажите им — куда надо двигаться!

Он опять оставил мастера в тяжких раздумьях. А за вещи Фатьмы заплатил, конечно же — он. Негоже это, чтобы подруга сама платила, негоже! Мы чай не в Европах, в двадцать первом веке живем, когда на свидании женщина сама за себя платит!

А тючок у Фатьмы получился ничего так себе, объемный. Благо — не тяжелый!

«Ага… все там же! Всё — те же!».

— Доброго здоровьичка Вам, Севостьян Игнатьич! Доброго здоровьичка!

— И тебе привет, Чибис! — проскрипел, не вставая с места, «старый пень».

«Бля… Как давно я уже не слышал эту «погремуху». И век бы не слышать!».

— Ты чего-то, Чибис, давненько не заглядывал. Позабыл старика? Все девочки на уме, все девочки!

— Так ведь, Севостьян Игнатьич, Вы ж сами… в прошлый раз-то! Так уж меня «ласково» приняли, так «ласково»! Что я и бежал от Вас — впереди собственного визга!

— Это ты брось, не придуривайся! Тебе не идет! Ничего такого не было! Нормально я тебя принял. Да ты и сам… все какие-то новости приносишь, что и видеть тебя… противно!

— Ну так а я о чём? Про то самое и речь веду. Только я ж не виноват,